Малаколог

Прочитал интересную статью о литовском зоологе и малакологе Pranciškus Baltrus Šivickis (Laima Petrauskienė, Jadvyga Olechnovičienė. The Fame of Scientists: Does It Reflect Their Real Contribution to Science? // Baltic Journal of European Studies (ISSN 2228-0588), Vol. 1, No. 1(9), pp. 181-195. Для историков малакологии полезны, кроме биографий, фотографии, в том числе: Figure 4. International malacological expedition organized by P. Šivickis in Lithuania.
From the left: J. Maniukas, assistant from Kaunas University, Dr. C. Krausp from Tartu University, Dr. H. Schlesch from Copenhagen, Prof. P. Šivickis. 1937, Molėtai region.

Остается солидаризоваться с авторами (в статье сравнение биографий двух зоологов): The most important factor in was a political one: Šivickis resisted the ideologization of science, whereas Ivanauskas adjusted quite well to the new social system. Therefore, the mass media propagated his achievements and he was extremely popular during the whole Soviet period.
... However, the scientific achievements of Šivickis are much more important than those of Ivanauskas. Ivanauskas was a great organizer, a great educationalist, but not a great scientist.

Šivickis was a very hard-working, reserved, modest man, and did not like to
waste time in non-academic circles. He was religious and lived according to
the Ten Commandments; he dared to reprove those professors who set a bad
example to students, therefore some people disliked him. Šivickis was a highprincipled
man not only in his personal life: the above-described events during
the 1948 session showed him to be a very brave and unwavering person. He had
a family of five children and dared to resist the Soviet ideology, knowing what
the consequences might be. His adherence to principles exacted a heavy price:
the loss of job, the loss of popularity.

Шивицкис - один из самых загадочных для меня малакологов бывшего СССР. Он автор определителя моллюсков Литвы (на литовском языке), но по-русски практически не публиковался. Ссылок на него у русскоязычных авторов тоже нет. Из текста статьи понятно почему.

Интересно. А когда был издан его определитель?

Мне не совсем понятно, конечно, что такое "популярность" ученого - в широких кругах многих ученых не знают, да и так ли нужна им такая популярность, - но затирание в научной литературе, не цитирование по идеологическим или политическим причинам недопустимо. Впрочем, в СССР все было допустимо.

Почему-то вспомнил, не совсем в тему, об О.Б. Лепешинской ("живое вещество"): она умудрилась напечатать статьи со своим бредом в Японии (!), что якобы доказывало правильность ее теории. Стало смешно: несмотря на бредовость своих учений, наверное, она сейчас была бы тоже в тренде - выполнила бы ЦУ о печатании зарубежом. Правда, на Западе ее вроде не печатали. Самое смешное, несмотря на признание ее гением Сталиным и Лысенко, ее муж, старый партиец, не верил в ее "науку" ("Пантелеймон Николаевич равно­душно слушал все это, и никаких эмоций на его добром, интеллигентном лице с неболь­шой седой бородкой не было заметно. Только вдруг, обращаясь ко мне, он про­изнес тихим, мягким голосом: «Вы ее не слушайте; она в науке ничего не смыслит и говорит сплошные глупости». - http://www.norma40.ru/articles/zhivoye-veshestvo.htm)

Хорошо, что она не занималась моллюсками:)))

Это книга 1960 года, у меня есть кусок её в виде ксерокопии, делал у И.М. Хохуткина в Екатеринбурге. Что-то вроде определителя наземных и пресноводных моллюсков Литвы. С Лепешинской все довольно непросто, потому что известны попытки и западных ученых работать в русле "мичуринской биологии". Кажется, японцы какие-то печатались в нашей приснопамятной "Агробиологии". Дат и фактов я не помню, но хорошо помню, что просматривал какую-то лысенковскую книгу, где городо перечислялись работы "прогрессивных западных ученых", признавших правоту Трофим-Денисыча. Конечно, это были крохи, но нашей публике это преподносилось как очевидный аргумент "за" мичуринскую биологию.

Разница всего лишь в том, что "западных мичуринцев" не отправляли в лагеря и тюрьмы...

Кстати, труды "мичуринцев" частенько переводились за государственный счет и распространялись за рубежом. Я в доме-музее Диего Риверы и Фриды Кало в Мехико с удивлением обнаружил среди книг из их библиотеки доклад Т.Д. Лысенко на сессии ВАСХНИЛ 48-го года, переведенный на испанский язык (издано отдельной брошюрой).

А вейсманистов сажали не толко советских. Польских, например, тоже.

Не совсем о Шивицкисе, но к вопросу о Zeitgeist'е 30-х годов. Попалась мне в руки брошюра А.И. Базикаловой "Промысловые моллюски" (Владивосток, 1931). К ней писал предисловие некто И. Химухин.
И вот что там, в предисловии, написано (курсив мой):
"Вредители в области научно-исследовательской работы, преследуя цели задержки развития рыбной промышленности на Дальнем Востоке, крайне слабо освещали состояние сырьевых запасов дальневосточных вод и сильно их уменьшали. Вредители всячески противились выпуску массовой литературы, освещающей дальневосточные водные богатства" (с. 3).
Вот так, не больше и не меньше. "Швондерова работа" (с)

Мрак! Кстати, эта дама потом моллюсками больше не занималась, и эта книга была первой по промысловым моллюскам на Дальнем Востоке, а может, и в стране.

БАЗИКАЛОВА Александра Яковлевна
(1902 - 1978)

В 1931 году Александра Яковлевна вместе с мужем Д.Н. Талиевым переехали в Иркутск из Владивостока. Весной 1932 г. они были приняты на работу на Байкальскую лимнологическую станцию АН СССР, находящуюся в пос. Лиственничном и руководимую всемирно известным озероведом Г.Ю. Верещагиным.

Такой яркой весны, как на Байкале, они не видели нигде. Александру Яковлевну он поразил своей красотой: сверкали горы, лед, снег. Она любила цветы; сибирские цветы ее пленили, и многие из них она развела в своем огороде. Затем их семена отослала знакомым в Ленинград; растения прижились там надолго.

Г.Ю. Верещагин в А.Я. Базикаловой и Д.Н. Талиеве чутьем угадал одаренных исследователей и был очень доволен такими помощниками. Он поручил Александре Яковлевне обработку рачков-бокоплавов из собственных сборов и тем самым определил ее путь байкаловеда. Она увлеченно, с тщательностью и добросовестностью занялась этой кропотливейшей, но интересной работой. Изучала научные труды о бокоплавах Б.И. Дыбовского, В.К. Совинского, В.Ч. Дорогостайского; проделала титаническую работу, без устали днями, месяцами, годами исследуя строение многочисленных представителей разных видов и разновидностей байкальских ракообразных, сравнивая их между собой и устанавливая родственные связи, подсчитывая бесчисленные щетинки, членики, придатки и т.п. Все это было важно в систематике. Причем Александра Яковлевна работала всего лишь с лупой, просмотрев бесчисленное количество бокоплавов. Итогом ее труда явилась капитальная монография "Амфиподы озера Байкал", которая была напечатана в "Трудах Байкальской лимнологической станции" под редакцией Г.Ю. Верещагина. Это было важное событие в ее жизни, своего рода научный подвиг. Ею выделено 10 новых родов, описано более 100 новых эндемичных видов и разновидностей,- это четверть всех известных видов гаммарид Байкала. Помимо систематики гаммарид, Александра Яковлевна изучала их экологию, филогению, видообразование. Она работала на Байкале до тех пор, пока позволяло здоровье.
http://zooex.baikal.ru/history/basikalova.htm

А два других человека, изучавших затем моллюсков в Японском море, потом пострадали - один из них был русский, другой американец (это уже, наверное, в тему об истории малакологии):

"Гидробиологические данные о распределении и составе донных сообществ, полученные в заливе Петра Великого в 1920-1930-х гг., были обобщены в дальнейшем К.М. Дерюгиным (1939) и К.М. Дерюгиным и Н.М. Сомовой (1941). В Амурском заливе животные были собраны на 8 станциях и в дальнейшем, судя по каталогу Отделения моллюсков Зоологического института РАН, эти сборы были широко использованы О.А. Скарлато (1981) при подготовке его обширной монографии. В то же время, сборы моллюсков 1925-1926 гг. были отправлены в Национальный музей США (United States National Museum - Smithsonian Institution), и по результатам их обработки была напечатана статья известного американского малаколога П. Бартша (Bartsch, 1929). Все описанные им как новые для науки виды Bivalvia (типы "come from Vladivostok') оказались синонимами хорошо известных моллюсков прибрежной зоны Японского моря (исключая Macoma lama Bartsch, 1929, но оригинальный материал по этому виду был собран на Камчатке). Судя по тому, что в списке Бартша (l.c., p. 132) приведены обычные виды полузакрытых бухт и то, что материалы были собраны в окрестностях Владивостока, можно ожидать, что Бартш изучал в том числе и раковины из Амурского залива. В дальнейшем двустворчатые моллюски в Приморье изучались для коммерческих и частично эколого-фаунистических целей А.И. Разиным (1934), который дал гидробиологическую характеристику Амурского залива в связи с распределением промысловых моллюсков, описание биоценоза устриц и привел карту распространения промысловых двустворок в заливе по данным экспедиции Тихоокеанского научного института рыбного хозяйства (ТИРХ) 1931-1932 гг. На карте указаны скопления “Arca inflata” (= Anadara broughtoni (Schrenck, 1867)), “Ostrea” (= C. gigas), “Mytilus dunkeri (?)” (= Crenomytilus grayanus (Dunker, 1853)), S. sachalinensis и “Pecten yessoensis” (= Mizuhopecten yessoensis (Jay, 1856)). Для района Амурского залива А.И. Разин (1934) в разных частях текста своей книги также упоминает (в его номенклатурной редакции): Mercenaria stimpsoni, Spisula grayana (?), Cardium (Cerastoderma) californiense, Paphia philippinarum, Mya arenaria, Pecten (Cholanus) laetus, Tellina calcarea (?), Corbula amurensis, Mactra veneriformis, Trapezium japonica, Modiolaria senhausi." (Лутаенко К.А. Фауна двустворчатых моллюсков Амурского залива (Японское море) и прилегающих районов. Часть 1. Семейства Nuculidae – Cardiidae. Бюллетень Дальневосточного малакологического общества. 2002. Вып. 6. С. 5-60.).

Пол Бартш после публикации статьи в СССР рассматривался как просоветский и нехороший человек в США, и его недолюбливали. Об этом мне сообщил P. Callomon, соавтор двух известных книг (массивного каталога и альбома типов) по моллюскам Японии. Он имел проблемы при карьерном продвижении.

А.И. Разин был арестован в 1930-х гг. (когда ТИНРО, ДВГУ И ДВФАН СССР были сильно разгромлены, а ДВГУ (кажется, ГДУ тогда) был вообще закрыт до 1950-х гг.) и след его потерялся. Я не смог найти его фотографию, надо идти в архивы или делать запрос как о репрессированном). Почти нет биографической информации. Тогда же была арестована работавшая в ДВФАН жена Владимира Клавдиевича Арсеньева, известного натуралиста и путешественника, а затем и расстреляна.

Все желающие могут ознакомиться с этой книгой, т.к. я её оцифровал. Прошу пройти по ссылке:
https://dl.dropboxusercontent.com/u/399 ... 8_1931.pdf

У самого В.К. Арсеньева тоже были нешуточные проблемы с ГПУ-НКВД. Это уже потом его признали классиком и приглашали Куросаву снимать "Дерсу Узала". А в 1930-е гг. он был на сильном подозрении. Про Бартша - интересная информация. Некоторые выделенные им виды были формально не валидизированы до 1967 года, когда в большой статье Голикова и Скарлато в Трудах ЗИНа наконец получили право на существование (в форме Bartsch in Golikov et Skarlato)

Вообще же, одна из самых извилистых судеб среди отечественных малакологов была у У.Н. Мадерни - специалиста по кайнозойским континентальным моллюскам. Вот что о нем пишут на сайте "Репрессированные геологи":

Спасибо за оцифрованную книгу.

Скарлато всегда писал себя как "Scarlato".