Малаколог

Начинаю подумывать - а не предложить ли автору вывесить все это в виде постера на конференции по эволюции
Вообще, как для сотрудника Института зоологии мне ближе всего фрагмент об институте. Тем более, что и с кельтской дудочкой есть ассоциации и личность, которая о происхождении аммонитов глаголет тоже известна... Но в комнате это не я закрывался!

И еще, вот мысль зародилась, поэма Шевченко "Сон" - это о чем или о ком?

а у меня почему-то в первую очередь ассоции на тему неизвестного организма из батиали Черного моря....

Да, у этой статьи про неизвестное членистоногое была непростая судьба.... Хотя тварь действительно интересная - я видел препарат. Там главный пробой - не было дано бинарное название!

Советская драматургия

Действие первое.

Полярная ночь. Научно-исследовательская станция. Распахивается дверь, и входят два биолога, отряхивают снег, раздеваются, садятся у камина. Первый биолог ставит на огонь чайник, второй начинает расставлять шахматы.

ПЕРВЫЙ БИОЛОГ [мечтательно]. Вот бы сейчас на север…
ВТОРОЙ БИОЛОГ. Да… Север… пальмы, море теплое, девушки в купальниках….
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. Может, скоро до нас дойдут эти, как их… Изменения климата.
ВТОРОЙ БИОЛОГ. Поскорее бы. Хотя вот, я водоросль нашел – вроде видел похожую на Черном море. Так что идут понемногу изменения [показывает водоросль]. Вредный вселенец!
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ [внимательно разглядывая водоросль]. Да, действительно. Сам привез? Надо потребовать, чтобы на станцию срочно прислали специалиста по макрофитобентосу, а лучше даже двух.
ВТОРОЙ БИОЛОГ. А зачем двух?
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. Да, дело в том, что на Черном море макрофитобентосом, за редким исключением, одни женщины занимаются…
ВТОРОЙ БИОЛОГ. Ну, вот редкое исключение и приедет, ему же в Антарктическом центре первому и скажут.
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. Он без водки и разных студенток-аспиранток не приедет.
ВТОРОЙ БИОЛОГ. Лучше не рисковать.

Оба задумываются, пару минут молчат.

ВТОРОЙ БИОЛОГ. А может дать телеграмму, что здесь мейобентос интересный? Тоже женская профессия. Я вот кучу аспиранток и соискательниц не защитившихся знаю, а тут все-таки полюс – за ночь дисер сделать можно.
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. Ага, конечно. Приедет сюда аспирантка. Она ж с научным руководителем приедет.
ВТОРОЙ БИОЛОГ. Нет, нам научный руководитель не нужен [задумывается].

Стук в дверь. Первый биолог подходит к двери, открывает. За дверью специалист по макрофитобентосу.

СПЕЦИАЛИСТ ПО МАКРОФИТОБЕНТОСУ. А это я, специалист по макрофитобентосу, привез Вам из Антарктического центра ВАКовскую «Мурзилку» [вынимает из сумки свежий номер журнала со статьей первого и второго биологов].

ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. А чего аспирантку не привез? Ты ж вроде взял себе аспирантку?
СПЕЦИАЛИСТ ПО МАКРОФИТОБЕНТОСУ. Да, все говорят у вас тут хорошая компания намечается, фитобентосницы приезжают, мейобентосницы… Как-то, в Тулу со своим самоваром… Да и ей нечего на это смотреть. Во избежание нарушения субординации. Я ее на север отправил, пусть сравнительный материал отбирает.
ВТОРОЙ БИОЛОГ [мрачно оглядывая комнату, цедит сквозь зубы] Ага, в Тулу… Со своим самоваром...
ПЕРВЫЙ БИОЛОГ. Ну а водки хоть привез?
СПЕЦИАЛИСТ ПО ФИТОБЕНТОСУ. Водки привез.

Действие второе.

Мурманский морской биологический институт. Лаборатория исследований морского бентоса. За столом сидят третий и четвертый биолог. Распахивается дверь, входит аспирантка в шубе и меховой шапке, вытирает струящийся по лбу пот.

АСПИРАНТКА. Здравствуйте, это Мурманский морской биологический институт?
Третий биолог. Да, Вы к нам в командировку?
Аспирантка. Ага. Жарко тут у вас. А что это на столе – водоросль?
ЧЕТВЕРТЫЙ БИОЛОГ. Водоросль. У нас таких много.
АСПИРАНТКА. Ой, а можно взять одну? Я такую на Черном море видела! Мне научному руководителю нужно сравнительный материал взять.
ЧЕТВЕРТЫЙ БИОЛОГ. Можно, этого добра не жалко.
АСПИРАНТКА. А где тут печать на командировку поставить можно? А то мне еще поселяться надо.
ЧЕТВЕРТЫЙ БИОЛОГ. Оставьте на столе – сами не найдете.
АСПИРАНТКА [выходя]. Но почему же здесь так жарко?
ЧЕТВЕРТЫЙ БИОЛОГ [в сторону]. Да, собственно, потому что мы Азовский филиал Мурманского морского биологического института.
ТРЕТИЙ БИОЛОГ. Ладно, пошел я, через двадцать минут мурманский поезд – мне в отдел кадров заглянуть надо. Давай сюда командировку, заодно и печать поставлю.

Действие третье.

Мурманск. В кабинете сидит пятый биолог. Звонит телефон.

ПЯТЫЙ БИОЛОГ [в трубку]. Ясно. Ясно. А когда приехали? Зайдете через полчаса? Экспедиция по поиску вселенца? А зачем международная экспедиция, у нас и так этим камчатским крабом масса людей занимается. Что, новый вселенец? Черноморская водоросль? Не может быть… Что, публикация в Украинском Антарктическом журнале? Амфибореальная инвазия? Интересно. Ну, до встречи [кладет трубку; слышит еще один звонок, поднимает трубку]. Нет, не Ростов. Нет, мы Мурманский филиал Азовского филиала. Что значит бессмыслица?!! Вы что, считаете, северные моря изучать не нужно? Тут, между прочим, черноморские водоросли вселяются! [раздраженно кидает трубку].

Русская поэзия конца XX века

Сколеколог в изгнании, вечный постдок,
Примитивных червей несравненный знаток,
Разрушитель былого порядка,
Оплетаешь опоры отживших систем
Ядовитым плющом нумерических схем
И трещит под давлением кладка.
Загружайся и провода медной тропой
Электроном лети над страною чужой,
И ныряй в океанские волны,
Где несметные стаи гигантских червей
Инородную сеть интернет-кабелей
Наблюдают, смущения полны.
Пусть визжит от восторга знакомый медвед,
Что сегодня стоит на воротах в рунет,
Пусть мелькают знакомые лица.
Разыщи среди чатов и лент новостей,
Музыкальных порталов, контактных сетей
Своего факультета страницу.
Выйди в форум, купайся в родном языке
И паленую водку хлещи в уголке
Цифровым переполненом дымом,
Где пылятся остатки заброшенных тем,
И мяукает горько обиженный мем
Не поглаженный черствым админом
Закачай себе в папку степного кота,
Чтобы гладить его от ушей до хвоста,
Не взирая на бешеный норов.
С ним гулять по альбомам забытых друзей,
Вспоминать тишину зауральских степей,
Необъятность алтайских просторов.
Дивный зверь из родной и далекой страны,
По весне, без малейшего чувства вины
Заставляет тебя волноваться
Исчезая в потемках, зови, не зови,
Но зато через месяц, в грязи и в крови
Он придет и начнет умываться,
Лопать темпы с руки, запивать молоком
И в корзине лежать неопрятным клубком,
И терпеть перевязки, не споря
А потом, оклемавшись, орать и чудить,
По экрану скакать и червей приносить
Из глубин виртуального моря.

Сентиментализм

Ах, зачем, моя милая, нас с отцом покидаешь,
На проклятую практику ты опять уезжаешь.
Для того ли придумали биофак окаянный,
Чтоб душа материнская кровоточила раной?

Не гуляй моя, доченька, с орнитологом Тишей,
Он колечко наденет на палец, адресок твой запишет,
Ну а сам каждой девушке так голову вертит,
А потом уж не всякая его еще раз встретит.

Берегись, моя доченька физиолога Сеню,
Заморочит голову, да заманит в сени,
Нарисует табличку подлую, да на день ошибется,
А тебе та ошибочка слезой отольется.

Не ходи моя девочка за генетика Яшку,
Будешь мухам его варить каждый вечер кашку
А потом родишь от него, сто раз облученного,
Трех детишек морщинистых, одного зеленого.

Не иди приживалкою ты к ботанику Грине,
Станет он тебя смолоду обучать латыни.
А забудешь хоть травочку, станет бить лопатой;
Будешь ты к тридцати годам и хромой, и горбатой.

А морские биологи лишь по двое ныряют,
Знамо, что они, ироды, под водой вытворяют,
Ой, не слушай нас, милая, мы с отцом маразматики!
Лучше с ними в палатку и селись на практике.

позволю продолжение:

А иди как ты милая за малаколога Ваню
Он улиток всю ночь до зари разрезает
И не нужно ему ни стирать ни готовить
Ему лишь бы на форуме об улитках поспорить

про родной ММБИ убило.....

Куртуазная кансона провансальских трубадуров

Силюсь твой стан наблюдать,
Только опять закрывает,
Гидрокостюма броня,
Выпуклость юной груди
Нежный румянец ланит,
И, да простит меня Бог,
Область желанного лона.

Ставить палатку и спать
Знойная ночь заставляет,
Ты, добродетель храня,
Нами промеж не клади
Тело кого-то кто спит
В спальнике будто сурок
Лучше уж меч обнаженный.

Сладостно в поле дремать,
Лов твой ночной помешает –
В сумерках светом маня
Тварей ночных ты не жди.
Только меня и манит,
Словно пастуший рожок
Этот фонарь непреклонно.

Пусть твое сердце пронзит,
Словно булатный клинок,
Скромная эта кансона!

Французский модернизм

Не тратил он свое дыханье
В чадящем медленном огне
На исповедь и покаянье,
– Пел литанию Сатане:

О, дух мятежный, друг любезный,
Твою обитель выбираю,
Веди меня по края бездны,
Не отпускай в тенета рая.
За мир свободы и движенья,
За избавленье от запретов,
Твою любовь, мое горенье,
Как мне благодарить за это?

Ты дал ученому в спасенье
Напиток крепкий, что не раз
В минуты черного томленья
Идеей одаряет нас,
Рвет в клочья тьму и гонит страхи,
И жар такой витает в нем,
Что наша кровь на грязной плахе
Горит негаснущим огнем.

Ты манишь аспиранток юных
Уют родительских домов
Менять на тяжесть драг чугунных
И ярость северных ветров,
Бить ноги в кровь порой весенней,
Чтоб их, как выдастся привал,
Покорно преклонив колени
Зоолог гордый целовал.

Ты руку юноши с ланцетом
Лишаешь слабости и дрожи,
Когда он, вопреки запретам,
Взрезает мраморную кожу,
Крадя секреты мирозданья,
Из тела мертвого темницы,
И наполняет новым знаньем
Журнала тайного страницы.

Ты заливаешь в наши вены
Наркотик вечного скитанья,
Что нас толкает к переменам,
Нежданных встреч очарованью,
Манит к нехоженым равнинам,
И неразгаданным секретам,
Огням светил, морей глубинам,
Друзьям, разбросанным по свету.

В последний час благою силой
Даешь понять, что пламя это
Хмельнее сока белладонны,
Нежнее поцелуев милой,
Прекрасней горного рассвета,
Почетней ордена и званья,
И в лике черни разъяренной,
Я вижу не оскал могилы,
А отзвук нужного ответа
И вечной жизни обещанье!

Поэзия обэриутов

- Моя дорогая, увидел я сон:

Под скрежет баяна и блеянье труб
К тебе на диван заползал росолюб:
Его почерневшее брюхо
Висело,
А в нем словно в адском котле
Останки студента и пара котлет.
Он грязными лапами белый халат
Сорвал и прекрасное тело
Под взором его заблестело.
Корявый и острый, как ржавый кинжал,
Его эдеагус от страсти дрожал,
А жвалы желали вонзиться,
Чтоб теплою кровью синхронно
Сочилось и горло и лоно.
И ты не смогла отстраниться.

Во сне я пытался кричать о любви,
Тебя укорять и обеты твои
Зачитывать вслух по бумажке.
Но ты объясняла, что прав росолюб,
Поскольку, отвлекшись покраской губ.
Его не вскормила ты кашкой.

И эта спокойная фраза
Закрыла мне рот и связала язык,
Как будто удавкой легла на кадык
Тугая петля рестриктазы.

Но тут будильника звон рассеял кошмарный сон!

Давай же по лабе в восторге скакать
И с мухами вместе рыдать и икать
И кашку из миски хлебать!

Да, Миша, жениться тебе надо...